Практикующий психолог и руководитель Центра психологической помощи и психокоррекции в Москве Анна Рязанова рассказала о воспитании мальчиков, чтобы они вырастали храбрыми.
Мы не можем объективно быть ни храбрыми (смелыми), ни трусливыми. Это всегда проявляется в контакте с кем-то, в столкновении с какой-то агрессией, в способности защитить себя. Поэтому если мы говорим про мальчика и про его тип реагирования, здесь невозможно уйти от конфликтов. Само понятие храбрости, противоположное трусости, решается в семье продолжительное время. Здесь мальчик может уходить от конфликтов, потому что это тип реагирования мамы. Если он больше связан с папой, то, возможно, это тип реагирования папы –уходить от конфликтов. Получается, что трусость — это сугубо социальная история.
Лучшее в телеграм: посмотреть
Когда на нас нападают, мы испытываем злость или страх, чтобы что-то сделать, защитить себя, либо убежать, либо напасть. Но если ребёнок привык эти чувства переживать внутри себя, не реагируя никак, у него, во-первых, могут быть, какие-то психосоматические болезни в силу постоянно запертых чувств.
Или, возможно, ребёнок рос и находился в очень неконфликтной среде, например, не ходил ни в садик, ни в школу и везде был окружён любовью и заботой. И здесь мы тоже не можем говорить ни про трусость, ни про смелость, потому что, возможно, единственные конфликтные ситуации были на детских площадках, с которых можно очень легко уйти. И для сравнения сложно уйти из класса с ребятами, с которыми мальчик, например, учится изо дня в день. То есть это социальное явление. И когда мы ребёнка отдаём в какую-то устойчивую среду, в любом случае будет какой-то конфликт интересов, рано или поздно, даже если это очень классная и позитивная среда.
И вот тут нужно родителям немного отпустить ребёнка, чтобы ему получить свой опыт. Возможно, это будет какая-то стычка. Возможно, это будет спор на уровне «согласен/ не согласен», но какое-то столкновение с другой точкой зрения, с какой-то даже агрессией из-за того, что одна точка зрения не совпадает с другой.
И когда ребёнок с этим сталкивается и вынужден как-то реагировать, но не реагирует, вы видите его подавленное состояние. Вы чувствуете своего ребёнка, видите, что он сам не свой. Или он приходит и говорит, что его кто-то обижает. Здесь важно услышать его, обижает ли или есть возможность дать отпор, участвовать в споре или можно разрешить ребёнку себя защитить. То есть, если на него нападают, оттолкнуть нападающего, а не напасть первым, если кто-то с ним не согласен.
Если же есть угроза, вы разрешаете ребёнку дать отпор, оттолкнуть, произвести какое-то физическое действие на действие, которое направлено на ребёнка. И сделать это с внутренней убеждённостью, что вы правы, чувствуете, что он сможет это сделать. Если же вы будете это говорить, но по сути верить в то, что конфликт можно решить словами, а он будет пытаться это сделать раз за разом и получать, например, физический отпор в ответ на решение вопроса миром, у ребёнка будет очень сильная фрустрация. И рано или поздно любой мальчик столкнётся с тем, что либо он молчит и подавляет, либо всё равно как-то себя проявляет.
Далее уже идёт история про условно агрессивное поведение. Когда мы не скрываем внутри себя агрессию: мы можем посмотреть, сказать, даже оттолкнуть человека словом, если внутренне мы знаем, что мы способны, не боимся дать отпор. Даже сказать и посмотреть можно так, что на вас никто не нападёт физически. И вот здесь в ответ может быть трусость. Она расценивается часто как оцепенение перед угрозой. Это работа мозга, тип реагирования психики, который обусловлен теми угрозами и злостью на территории ребёнка (дома, в садике) в ранние его годы развития. Именно так воспринимаются люди, которые никак не реагируют на агрессию, и они воспринимаются трусливыми.
