Педагог-психолог Центра психологической поддержки и психокоррекции в Санкт-Петербурге, куратор психологического проекта для родителей детей с особенностями развития «Такой как мы» Татьяна Виноградова рассказала о фундаментальной разности подходов к воспитанию детей в советское время и сегодня.
Для начала разберёмся, что в коренном смысле изменилось в подходе к образованию: как от сильных людей, от страны, которая идёт за мечтой, от социализма мы пришли к полнейшему разделению. С тем уровнем своеволия, характером, что сложился у молодёжи мы, старшее поколение, не справляемся: педагоги, родители просто разводят руками. Я вижу в этом исторические закономерности.
Лучшее поделки и идеи в телеграм: посмотреть
В сороковые годы 20 века, во время Великой Отечественной войны было много горя, когда миллионы женщин часто провожали своих мужчин, сыновей в последний путь. Это были женщины очень сильные, с горячим желанием привязать к себе своего мужчину, обнимать своего родного сына. Это желание быть всегда рядом, заботиться, контролировать передалось следующим поколениям. И сейчас накопилась та критическая масса, когда первичные базовые потребности общества были закрыты.
Страну подняли с колен, люди стали спокойнее жить, создавать семьи, рожать детей в 60-е, 70-е, 80-е годы без опасности быть разлучёнными войной или другими бедствиями.
В советское время с года ребёнка родители отдавали в ясли, и он воспитывался коллективом, наставником. Затем был детский сад, школа, институт. Многие стремились в спорт. Поэтому из Советского Союза вышло огромное количество великих спортсменов. Дети воспитывались не родителями, а тренерами.
У каждого ребёнка уже с детства была цель. Вообще, у Советского Союза была общая цель – построение нового мира, и она передавалась из поколения в поколение. И дети, хотели они этого или нет, как только попадали в коллектив, понимали, зачем живут.
Детство советских ребят 70-80-х годов прошло на крышах гаражей и многоэтажек, они жгли костры, петарды делали из того, что было под руками. При этом детьми занимались педагоги и тренеры, была любовь и строгость, та самая, которая воспитывала ответственность, дисциплину, необходимые человеческие качества.
Я даже знаю примеры, когда старший ребёнок заботился о новорождённом, потому что мама и папа работали. Папа работал на заводе, мама – врачом, и они всё время были на работе. То есть все друг другу помогали.
Союз распался. И вся мощь коллективных мыслей привязать к себе ребёнка стала проявляться во множестве секций, коммерческих кружков по развитию интеллекта, моторики, в занятиях с логопедами, дискуссионных клубах для детей от трёх лет. Мама живёт в строгом расписании. Ребёнок всегда рядом, вместе с ним проводят много времени. Я не говорю, что это плохо или хорошо, просто так сложилось.
Сейчас качество жизни стало лучше, вектор направлен не на общество, а только на свою семью, жизнь для себя. И дети подсознательно впитывают эти «ценности». Мы ушли от общей цели построения сильного государства к личным целям. Раньше дети воспитывались коллективом, а сейчас – личностью.
Поэтому мы имеем сейчас «тепличных» детей, которых мама боится отпустить, сильно их контролирует. Сейчас у нас идёт всплеск в начальной школе, когда дети плохо говорят или поздно начинают говорить, плохо пишут. Очень много случаев дислексии, когда буквы скачут, путаются в словах. Всё это последствия сильной опеки мамы, опять же это не упрёк, а констатация.
Счастлив тот человек, который нашёл себе наставника, сильную личность, за которой он идёт. И сейчас идет тенденция возрождения молодёжных движений, стройотрядов, но не в центральных городах, а где-то за Уралом. Потому что человек хочет быть к чему-то привязан.
Современные дети интеллектуально развиты, знают то, чего не знаем мы. Я не беру во внимание школьную программу, а говорю про то, что дети изучают робототехнику, ментальную арифметику. Мы создали им безопасность, то чего так сильно хотело наше старшее поколение. Безопасность в отдельной маленькой семье, квартире, частном детском саду или школе. Но есть вероятность, что маятник качнётся обратно в сторону общности, открытости.
Многие подростки не знают, чего хотят. Если у нас было много желаний, то у наших детей их нет. Они достигают точки опустошения, после чего должны появится какие-то цели. И мы к этому идём.
